Ксения Александровна, как Вы помните, выбежала из аудитории своего учебного заведения и пошла куда - то. Она сама не поняла как и зачем, но пошла. Просто механическое шевеление ногами, которое должно привести к какому - то месту, может быть.
Масса уже давно продолжила свое движение, ведь получила ускорение от преподавателя, что позволило сохранять скорость. Какого - то целеполагания у каждого из слагаемых не было, а те самые деяния, как Вы понимаете, не носили целенаправленного характера. Бесспорно, действия массы целесообразны. Но действия хищника, например, волка, который загрызает свою жертву, также целесообразны.
Но разве это важно, когда все либеральные мечты, те, которые впитывались каждый день, каждый час, которыми ты жила, которые пыталась реализовывать своими совсем не аффективными действиями, просто разрушились, просто канули в лету, как саги и легенды, как предания и сказания?
Несмотря на то, что при вхождении в это заведение погода была ясная, когда девушка выбегала, на небе, до этого чистом, полного пушистых молочных облаков, начали сгущаться тучи цвета бледного антрацита.
Они были слоистыми и заволакивали, быстро заволакивали небосклон.
Девушка уже не просто было шла, а как будто бежала куда - то.
Она не обращала внимания на тот смех, что раздавался, когда она пробежала мимо суммы тех членов, с которыми она училась; она не обращала внимания на те неловкие взгляды удивленных зевак, что бросались на неё; она не слышала гудки автомобилей и мат водителей, который сыпался на неё, когда она промелькала на пешеходных переходах и дорогах; ей было все - равно до звонков мобильника; девушка совсем забыла все те дела, которые хотела сделать после учебы.
Единственное, что она могла видеть : крупные шарики соленой воды на своих ресницах; единственное, что она могла слышать - свои всхлипывания носом и хрипы в гортани; единственные слова, которые она могла вспомнить и разобрать в сознании : "Не стоит марать бумаг".
Девушка неслась и неслась, несмотря ни на какие преграды на своем пути. Неожиданно, она оказалась там, где и должна была быть каждый день : на автобусной остановке. Когда Елец села на лавку, защищенную со всех сторон пластиковым корпусом, она осмотрелась. С неба начало капать. Девушка положила свою голову на железную колонну остановки и тупо смотрела на пол. Глаза при этом, эти самые обыкновенные глаза, без какого - то блеска и особого красивого цвета, смотрели на засыхающую кровь на колготках. Волосы темного дубового цвета были уже "разбросаны" по всей голове в том смысле, что загораживали и глаза, и лоб, и щеки, на которых выступал горячий румянец. А щеки горели, таким теплым румянцем, который переливался цветом алого, ярко - красного аметиста...
Но важны ли все эти детали внешности? Это проблема двадцать первого столетия : мы всё меньше пользуемся понимающей и всё больше обращаемся к позитивистской логикой.
Да, проблема - то стала намного сложнее, чем мы думаем. Реализм, самый натуральный повседневно - житейский страшный реализм закрепился в нашем сознании уже очень глубоко. Но при этом мы забываем о красоте, о чувствах и эмоциях сильнейшего жара отвергнутой любви; мы оставляем забытых героев всё теми же забытыми героями, может жалея, но не понимая их; мы можем помочь им - но тогда сами исчезаем в забытье. Кто - то теоретически попробует возразить мне : "Но постойте, Ксения, ведь если герой забыт, он не был вечен?". Мысль интересная. Герой пропал в истории, потому что не изображал вечный образ. Человек, высказывающий эту позицию будет частично прав. Но скажите мне, какой образ может быть, если такая формулировка еще возможна, не вечным? Какой образ может быть неактуальным? Я признаю, нравы меняются, меняются всякого рода традиции и обычаи; мы понимаем, что вслед за сменой общественно - экономических формаций сменяется форма общественного сознания; вслед за сменой способа производства меняется и общественный порядок, но от этого думающие люди не перестают быть думающими людьми, поглощающими знания и их преобразовывающими.
Я вижу что - то, этот предмет, конкретный объект или явление, он/оно рождает у меня мысли. Эти мысли я не хочу, к примеру, высказывать от лица созданного образа героя, такого же думающего человека, который может оформлять свои мысли и чувства в соответственный действия.
Читая романы из Древнего Рима, тот же "Сатирикон", я уверена, мы, если откидывать дух эпохи, проявляющийся в непонятных сценах быта (поклонение Богам, их функции и прочее), поймем суть.
Если мы будем читать средневековые книги, с трудом воспринимания язык того времени и дух эпохи, поймем суть, если опять же, отбросим лишнюю обертку сцен быта. А книги Нового Времени мы понимаем без особых проблем. В связи с этим, что будет логичным, после такого хода размышлений, я сформировала позицию : все персонажи и их характеры; все эмоции и их проявления не умрут. Все те чернила, что автор вылил на бумаги и преобразил в связанный текст, созданные художественные образы нетленны.
Но, у интересующихся людей опять же может сформироваться приблизительно такой вопрос : "А что же делать, если человек, написавший это произведение не обладал нужным талантом, чтобы описывать увиденное?"
А скажите, разве он нужен, этот талант? Мы все от рождения обладаем какими - то задатками, бесспорно, ведь тут вопрос идет не о наших социальных деяниях и их причинах, а о чистой биологии, работе головного мозга и нервной системы.
Всему, включая писательству, нужно просто научиться, подобно тому, как мы учим стихи наизусть. Любой разговор, повседневное общение рождает то, что мы хотим передать опыт (ведь простые слова и предложения повседневного обихода рождают смысловую нагрузку и определенную атмосферу; любое прекрасное в душе индивида, с которым мы соприкасаемся, рождает его образ в нашем произведении; любое явление стихий природы может, как цунами, вылиться на пергамент, на котором мы творим. Значит дело заключается ни в обладании талантом, а в созерцании того, что нужно для писательства.
И, наконец - таки, у мыслящей личности сформируется очень важный вопрос : "Значит, по вашему мнению, таланта не существует; герои вечны. Что же тогда делать?"
Если такие вопросы родились в Вашем разуме - я очень рада.
Герои, конечно, вечны. Но проблема, та самая развязка, заключается в том, что такие вечные герои циклично повторяются. Дело их отображения в объективной реальности, кто более красочно это сделает, кто больше приложит усилий - это ключевая позиция, от которой мы можем двигаться.
Но мы отвлеклись... Девушка, та самая неудачная писательница, смотрела на уже засыхавшую кровь на ноге, всхлипывала носом, а после вытирала его рукавом своей легкой темной курточки, которая была накинута поверх снежной рубашечки.
Только сейчас та самая Ксения Александровна стала понимать свою боль. А физическая боль всегда воспринималась ей более чувствительно, чем та, что накипала в сердце. Неприятно щиплет.
Серая машина остановилась, как та, что и нужна, с знакомым водителем. Он уже традиционно приготовился встречать Ксению.
А та, именно в этот момент, встала с убогой деревянной лавки, покрытой пылью и пошла.
Дождь усиливался, вслед за ним ветер, этот, который всегда расслабляет в жару, начинал буянить!
Ксения, наткнувшись на какую - то случайную банку, лежащую на дороге, стала пинать её, медленно чапая по лужам небольшими ножками.
Все куда - то бежали, пытаясь укрыться от влаги, все доставали зонты. А ливень пошел такой, что никакой зонтик от него не спасёт!
Делать нечего. Смысла ехать домой уже не было, беречь тетради в тонком рюкзачке тоже, ведь решение закончить обучение было принято именно тогда, когда Елец сидела на остановке.
Неожиданно, дорога вывела к парку. В скачок перебравшись через забор, Ксения прошлась по газону, подошла к зеленой скамье и разместилась на ней. Слезы, капли дождя, всё перемешалось в единую кашу, которая лилась по носу в рот или капала на ботинки.
Неожиданно для самой девушки раздался крик.
- Ксюша, Ксюша! Подожди! - в этот момент студентка встала, но услышав крик "Подожди" остановилась и присела обратно, ближе к краю.
Молодой парень, лет 17 - ти подбежал к лавке. Он тоже был весь мокрый, как Вы понимаете, и, видимо, преследовал девушку с самого начала движения, но молчал. Одет очень легко : в какие - то светлые синие джинсы, поддерживаемые толстым ремнем, белую футболку, а поверх небольшая рубаха непонятного цвета. На спине было слышно шебуршание тяжелого рюкзака. Волосы у него были русые, прилизанные на левый бок. Так он носил их почти всегда. А Ксения, вечно молчащая, вдруг начала в порыве настоящей истерике громко бранить молодца.
- Что же ты преследуешь меня?! Я же тебе повторяю, я тебя видеть не хочу! Не хочу! Не хочу! - она топнула пару раз ногой по плитке и схватилась за свои волосы рукой. Парень медленно подошел и сел рядом. Оба молчали. Елец, чуть ли не выдрав клок волос, висевших над лбом, уперлась руками в доску скамьи.
Парень аккуратно положил свою руку на руку девушки, но вторая отдернула свою.
- Когда же ты уже поймешь, - Ксения Александровна тут опять начала плакать с прежней силой. На лице, вместо привычной задумчивости, изобразилась самая страшная гримаса, которая отображала самые тяжелые душевные терзания, - да не люблю я тебя, не люблю! Ты можешь просто взять и пропасть, взять и провалиться?!
Парень убрал руку, тоже уперся в лавку и тупо стал смотреть перед собой, точно также, как девушка ранее на остановке. Такая тишина, когда было слышно только удары каплей о камни, продолжалась около трех, может пяти минут.
- Я - то могу. Ты мне скажи одно. Ты в этом уверена? Уверена?! - под конец он как будто хотел кричать, говорил он всё очень четко, каждое слово как отчеканенная монета.
- Уверена. - Вырвалось из души у бывшей ученицы, которая так и не поняла, хотела она того или нет. Хотела ли она остаться теперь вообще одна, как и раньше, сама по себе? Хотела ли она вновь загубить те желания, с которой с ней связывал этот неказистый отрок? А может она хотела связать уже сама с кем - то? Видимо, оба варианта ответа, что да, что нет, будут верными. Но все вопросы бессмысленны, когда уже действие совершено. Но сия горячность не позволяет действие это назвать целесообразным, что и приводит к тупику!
Так часто бывает у русских людей. Мы сначала совершаем деяние, а лишь потом размышляем о нём. Зачем так делать я могу понять. Это те самые, уникальные движения духа, которые не поддаются оптимальным законам рассудка. А ключевой конфликт рассудка и духа в том, что если первый может всё проработать заранее, то второй преподносит всё из - под тяжка, и никогда не может быть подчинен ранее продуманным планам первого.
Юноша, оттолкнутый девушкой морально, быстро стал вскочил и покинул парк. А Елец так и осталась посреди рощицы.
Серафимы и херувимы! Вы, ангелы небес, почему обошли её? Эту несчастную, по - настоящему, совсем неабстрактно обреченную девушку? Как мне жаль её мать! Почему же Вы не взяли меча и не покарали обидчиков младшей Елец? Почему не отгородили от порочной черни и бесхребетной толпы?
Тут я уже не права. Ведь Господь суть добро, а я мечтаю о Каре. Но что делать, если принципы не позволяют думать о другом?